От напевных, ласкающих ментальный слух мыслей меня пробрало ознобом; а на рукаве уРигуми Шаа действительно темнело какое‑то пятно, совсем свежее.
Ошарашенная, я слишком резко двинула «полотенцем» и едва не выдернула у себя клок волос.
— Здоровые, красивые дети, мальчики и девочки, — задумчиво подытожил Ригуми Шаа и машинально провел пальцем по нижней губе; ало — черная краска протянулась на кожу, но почти сразу же вернулась назад, как живая. — Они искали не учеников, а материал. Они поверили в ложь Диккери и не нашли ее в океане — значит, внимающих и поющих среди них не было. Возможно, созидающие совершенство… это бы объяснило их интерес к Пайну.
— Наивная, — фыркнул рыжий, когда я высказала свои сомнения. Поздновато, конечно — мы уже летели, оседлав Шекки, на высоте в несколько километров; я зябко ежилась, вдыхая прохладный воздух, и радовалась, что воплощенные из ничто заслонки спасают от встречных потоков. — Мы откуда летим?
Прозвучало это по — дурацки кокетливо, и от Тейта на мгновение повеяло кисловато — острым чувством. Не ревностью, но чем‑то вроде того, что ощутила я сама, когда Митчи назвала его «рыжим». Неожиданно — и приятно, как будто сбылось глупое желание стать для него кем‑то особенным.
А рыжий вдруг откинулся на постель и расхохотался, правда, веселого в этом было немного.