Марина кивнула, соглашаясь с его выводом.
– Мы туда забросили небольшой исследовательский дроид, видеосигнал устойчивый, но многого снять не смогли. Знаем, что атмосфера пригодна для дыхания и врата открываются в лесу. А потом дроид атаковало что-то стремительное, и сигнал был потерян.
Выбравшись, он ещё раз внимательно осмотрел здание банка и, не заметив никаких наблюдателей, что есть духу рванул по мосту. Через минуту Ильич был уже на другой стороне. Отдышавшись и бросив прощальный взгляд на банк, Вилен потрепал пса по загривку. Тот пошёл возле ноги, не отходя ни на метр. Пройдя метров двадцать, парень почувствовал на себе пристальный взгляд. Резко развернувшись, он вновь посмотрел на банк. И на этот раз рассмотрел человека. В открытом окне четвертого этажа стоял мужчина, пристально глядя в его сторону. Ильич вскинул автомат и быстро навёл оптику на вероятного противника. Узнал пахана, главаря первой группы, которому спас жизнь. Тот спокойно, не дергаясь, смотрел на уходящего незнакомца. Вилен опустил ствол и, прощаясь, поднял руку.
На обед устроились на углу улиц Мира и Горького в бывшем штабе одного политического движения.
– Нет, есть за что. Это утро – обычная маленькая радость. То, что в прошлой жизни воспринималось как должное, теперь – награда. Как счастье. Обычное человеческое счастье. Например, для полного счастья мне нужно выпить чашку кофе и выкурить сигарету, и я это сейчас сделаю. И маленькая радость станет чуть больше.
– Отлично. Вариант номер два – я вхожу, мы вместе собираем, что тут есть ценного, и завтра на рассвете вы идёте со мной и моим другом к довольно приличным людям, которые, может быть, согласятся вас приютить. Они – добровольные переселенцы, в отличие от ваших прошлых сожителей. Нормальные ребята, безо всех этих брутальных закидонов.