– Спасибо, друг, – опираясь на стенку и поднимаясь, произнёс Вилен.
– Слон, бери Бомбу и Глобуса, обойдите здание, потом аккуратно заходите внутрь. Башкой вертеть, ушами слушать, хлебалом не щёлкать. Если что подозрительное, стреляйте сразу, а ещё лучше – бегите.
– Прости? – с усмешкой спросил Вилен у изображения. – Прости? Это всё, что ты можешь сказать?
До маяка, как показывал «шагомер», оставалось девятнадцать километров. Если поднапрячься, то к полудню он будет у «врат». А это значит, что уже следующим вечером его ждала нормальная постель, хороший ужин и горячая ванна. Нога болела. Вилен извлёк из маленького пакетика большую толстую таблетку обычного обезболивающего. Хоть ненадолго, но боль утихнет. Устроившись поудобней и положив под руку автомат, он быстро уснул.
– Но… теперь здесь бродят тысячи уголовников, – вяло возразил Рябов.
То, что подстреленный человек остался где-то здесь, не вызывало сомнений. Слишком тяжёлую рану он получил, слишком много крови потерял. Особенно много её было на ступенях лестницы, ведущей на первый этаж, дальше цепочка из капель уходила вверх. Сладковатый запах разложения говорил об очевидном.