И решил выдвигаться на север. Лес напоминал тайгу, хотя таковой и не являлся, сосны соседствовали с рябинами, дубами, осинами, кедрами, лиственницами и ещё десятком видов деревьев, которые Ильич просто не смог опознать. Сплошная растительная «каша», словом. Да и ладно. Маленькая камера-пуговица, вделанная в камуфляж на левом плече, исправно зафиксирует всё, пусть у Валеры потом голова пухнет.
Солнце опускалось, медленно окрашивая тихий мёртвый город в кровавые краски, играя бликами на окнах. Было похоже на то, что город горит. Ильич растерянно подумал, что вот так он сгорает ежедневно, словно феникс, а утром снова восстаёт из пепла пожара, брошенный и искалеченный.
– Вот здесь лежит маяк, – она показала на небольшой незаметный ящичек в самом тёмном углу, запертый на кодовый замок. – Запоминай: два, пять, три, восемь, два, семь. Повтори.
– Все следы людей старые, кроме кострища, – вслух размышлял он. – Новые поселенцы, типа меня самого и уголовников в Москве, не в счёт. Похоже, кто-то тогда всё-таки выжил. Если искать этих людей, то вдалеке от городов, тем более крупных. В каждом городе, через который мы проходили, был мутант, а то и несколько, причём мутации развивались по-разному, сказывалась доза облучения. Правда, теперь у нас есть след, несвежий, но след. Куда шёл человек, разводивший огонь? В Москву или из неё? Был ли это твой хозяин, Пепел? Был ли это вообще человек? Интересно, могут ли мутанты разжигать огонь? Вопросов много, ответов мало или нет совсем, но одно ясно – здесь, помимо нас и пришлых уголовников, есть местные или те, в кого они превратились.
Пёс, лежавший у ног, услышав своё имя, поднял голову и повел ухом, но команды не последовало, и он снова положил голову на передние лапы.
Не дожидаясь реакции пса, Вилен выбрался из своего укрытия. Его напарник не подвёл, пошел рядом, как привязанный, в полуметре справа. В движении за этой группой имелся большой риск, шумели они на всю улицу. Рано или поздно притянут к себе внимание приличного количества тварей, которые их и порвут.