Тетка еще поворчала для порядка и куда-то ушла, унося запрещенный предмет, и никто не догадался, что веревочка эта отвела взгляд обезьянки от Руськиного свитера…
— Революционные, Владимир Ильич! — у Машки от натуги сорвался голос. — И про нашу любимую партию!
Пришел отец, сказал, что рану почистили, положили мазь и дали освобождение до конца недели.
Класс построили попарно и повели к дверям в большом доме. У дверей стояли часовые в высоких шлемах. Они взяли «на караул» и не шевельнулись ни одним мускулом, пока класс проходил мимо них. По ту сторону тяжелых дверей ждали люди в кожаных куртках.
Он при этом сложил крестом пальцы левой руки. Это подействовало и гром не поразил Руську.
— Большой ты, большой, — сказала мама. — Потому и говорю. С малого какой спрос…