– А у меня больше нет времени, – возразил Морван, опять бросая взгляд на часы.
Его акцент отличался германским звучанием, что придавало словам особую основательность.
Лоик встал и потянулся, – казалось, он уже забыл и про свой гнев, и про пистолет, и про угрозы. Бедный ребенок, бьющий все рекорды безответственности.
– Забудьте все это, – подвел итог Эрван, закрывая кран. – Запишите его показания и предупредите прокуратуру в Ренне. Потом отправьте все в Париж. Завтра Бретань снова станет тихой пристанью.
– У Тьерри Фарабо не было семьи, и его… его сожгли.
– Как ни странно, нет. Мы познакомились намного позже, в двухтысячных, когда он одолжил нам для выставки свою коллекцию.