Подарив поцелуй каждой детской щечке и зардевшись под улыбчивыми взглядами прохожих, Шестаков поднялся, взяв детей за ручки. Ирина стояла у каменной арки при входе в парк, от которой шла усыпанная красным песком дорожка аллеи, и со счастливой улыбкой наблюдала за этой душещипательной сценой. Весь ее вид сейчас являл картину счастливой матери.
– Что значит до приемлемой? Уверяю вас, цена самая что ни на есть приемлемая.
– Спасибо, Пауль. Старший лейтенант фон Хайек, десятый полк Восьмого армейского корпуса. С кем имею честь? – набросив на плечи китель, очень недружелюбно ответил австриец.
– Не думал, что родине могут понадобиться подобные мои таланты.
Сосед по блиндажу, поручик Малкин, тут же поддержал командира соответствующим жестом, мол, а я о чем ему говорю. Этот был в противоположность начальнику высок, худощав и весьма словоохотлив. Правда, при ротном все же старался сдерживаться. Было видно, что он пытается ему подражать, вот только выходило не очень, темперамент брал свое.
– Ну вот она, наша обитель, – с удовольствием потягиваясь после столь неудобной езды на допотопном авто и поведя окрест рукой, произнес Шестаков.