– Спасибо, Пауль. Старший лейтенант фон Хайек, десятый полк Восьмого армейского корпуса. С кем имею честь? – набросив на плечи китель, очень недружелюбно ответил австриец.
– Не думал, что родине могут понадобиться подобные мои таланты.
Сосед по блиндажу, поручик Малкин, тут же поддержал командира соответствующим жестом, мол, а я о чем ему говорю. Этот был в противоположность начальнику высок, худощав и весьма словоохотлив. Правда, при ротном все же старался сдерживаться. Было видно, что он пытается ему подражать, вот только выходило не очень, темперамент брал свое.
– Ну вот она, наша обитель, – с удовольствием потягиваясь после столь неудобной езды на допотопном авто и поведя окрест рукой, произнес Шестаков.
Группа успела отбежать уже на пару километров, когда за спиной раздался оглушительный взрыв, от которого земля под ногами ощутимо вздрогнула. Ночь озарилась алым всполохом, вздувшимся, словно огромный шар, который тут же опал. Впрочем, на этом дело не закончилось. Вторя большому взрыву, стали раздаваться более мелкие, напоминающие канонаду массированной артподготовки.
Но и Келера бросать на произвол судьбы он не захотел, поэтому увез его с собой в Бабина. Только сначала Шестаков заскочил к Рогозину пошептаться насчет официанта. Потом за вещами штабс-капитана. Да еще отправил весточку по команде, дабы начальство не потеряло артиллериста. Брусилов торопил с созданием заряда и настаивал на том, чтобы они немедленно приступали к работе, что не могло не внушать тревогу.