Тот период становления был отмечен большим количеством новых знакомых. Каждый день в отряд приходили новые люди. Кто-то на одно дежурство, а кто-то остался и воюет до сих пор. Некоторых уже нет с нами. Это был очень интересный период. И возникшая в тот период дружба оказалась крепче, чем отношения с некоторыми «друзьями», которых до этого знала не один год. Ночные дежурства на улице в палатке это то еще испытание — холодно, мокро, палатка продувается насквозь. Помню, пришли какие-то ребята за таблетками от температуры, а нас с Наташей самих пора лечить. Посмотрели на нас, головами покрутили и ушли. Через 15 минут подтянули кабель, установили в палатке обогрев и чайник. Повесили лампочку. Жизнь заиграла новыми красками!
С началом активных боевых действий в Славянске и других местах Новороссии основная масса защитников ОГА распределились по боевым подразделениям и пошли служить. Медпункт при администрации уже утратил свою роль, и часть медиков вернулась к местам прежней работы (вернее они оттуда и не уходили, просто совмещали). Часть — в созданный нами же Первый военный госпиталь ДНР. Начальником госпиталя и фактически его создателем стал Андрей Викторович, а сотрудниками наши друзья из отряда. Потом потянулись другие медики из больниц города. Было много волонтеров. Жители Донецка откликнулись на призыв помочь госпиталю постельным бельем, вещами для раненых, питанием и многим другим. Госпиталь начал принимать первых раненых. Мы почти каждый день там бывали, привозили раненых, проведывали выздоравливающих ребят. Получали медикаменты или наоборот, привозили то из поступившего по гуманитарке, в чем не особо нуждались, а в госпитале необходимо. Люди служили на голом энтузиазме — зарплату за этот труд не получал никто. Многие медики совмещали дежурства по основному месту работы и в госпитале.
Война мне подарила огромную семью. Множество названых братьев и сестёр, есть даже названые сыновья и дочери. Лучшие люди своего народа, которые грудью встали, чтобы заслонить его в чёрную годину. И единство мыслей и чувств с каждым из них — больше, чем между кровными родственниками. Потому, когда каждый из них теряет кого-то — это моя личная утрата. И у меня похороны — почти каждый день. А иногда вот — так как сегодня…
Информация от раненых поступала противоречивая, связи со штабом у нас не было, и мы не представляли, что происходит в самом Углегорске. Дело в том, что связь, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Штатная радиостанция, выданная на медроту, оказалась в нерабочем состоянии. А рации «Кенвуд», которые мы приобрели с помощью друзей из России, имели маленький радиус действия. Да еще и наши станции РЭБ их глушили. Так что связи фактически не было совсем. Пользовались телефонами и своими рациями только в пределах прямой видимости. Мы на МТЛБ выдвинулись к городу Углегорску. На въезде в город посреди дороги стояла подбитая техника. Два танка «Т-72» прямо на дороге и один чуть в стороне. Заметно в стороне, правее и ближе к укровским позициям стоял ещё один. Когда у его экипажа закончилось БК, командир повел машину на вражеский опорный пункт и просто стал давить врагов гусеницами. Когда танк подбили — выскочил из него и дрался врукопашную, пока его не убили… Вечная память герою!
Первая ночь прошла относительно спокойно. На следующий день во время минометного обстрела сильно контузило молодого парня, позывной «Малой». Мальчишка сирота, воевал в ополчении с самого начала и уже успел получить и контузии и ранения. Когда его к нам привели, ему было очень плохо — болели ушки и голова. Терял сознание. Пока оказывали первую помощь, начался повторный обстрел. Все моментально спрятались в окопы. А у меня мальчишка контуженный на руках. Я его обняла и прижала к земле. Обошлось, слава богу. И тут заметила острый взгляд командира Змея. Мне особо некогда было задумываться по поводу этого, нужно было везти Малого в Донецк в госпиталь. Дали мне машину с водителем, и мы через поля подсолнуха и кукурузы поехали. По дороге ему совсем плохо стало. Привезли в нейрохирургию, отдали врачам. Сами заехали на базу к нашим. Там оставались семьи наших бойцов. Ведь все покинули свои дома, забрав самое ценное — детей и жен. Там уже стояла новенькая «Скорая помощь», которую удалось получить через начмеда корпуса Липовскую Наталью Николаевну. Загрузили туда воду, продукты, коробки с медикаментами, подготовленные заранее, и двинулись в обратный путь. Машина была встречена с восторгом. Это очень облегчало нашу задачу по спасению ребят. Да и намного легче и удобнее иметь под рукой автомобиль, ни от кого не зависеть и возить с собой гораздо больше медикаментов, чем мы носили в своих рюкзаках. Отношение бойцов и командиров к нам после этого поменялось из настороженного в дружеское. Они увидели, что мы не требуем себе каких-то привилегий, воюем вместе со всеми и стараемся для них. Приняли в «стаю». Мне стал понятен пристальный взгляд Змея в тот момент, когда я прикрыла собой раненого мальчишку. Он меня признал своей.