— Скажите, пожалуйста, ещё что-нибудь людям, — это оргкомитет.
Во-первых, это не они — они только марионетки. Руководят ими массово военные и гражданские спецы США и Европы — и неплохо руководят, во всяком случае, русские структуры подобного уровня руководства продемонстрировать не могут. Уже больше года не могут навести порядок в Донецке и Луганске — а противник успешно навёл его на всей остальной территории Украины.
Забрали журналистов из гостиницы Вместо ожидаемых мужиков с внешностью спецназовцев увидели наивно-восторженных романтиков. Молодые люди лет 35, видно, что бывалые путешественники. У обоих хорошие тактические рюкзаки со всем необходимым в походной жизни. Очень хорошие фотоаппараты. Но их пришлось сразу же спрятать подальше. Дорога проходила через блокпосты наших ребят, и фотографировать что-либо там категорически не рекомендовалось. Мягко говоря. Всю дорогу они расспрашивали о наших реалиях. Их интересовали буквально все подробности и наших политических событий и бытовых моментов. Приехали в Донецк. Познакомили ребят с коллективом. Покормили, выделили комнату. С огромным интересом они рассматривали наш быт и обстановку в здании ОГА. Еще бы, они находились в самом центре событий, меняющих историю и карту мира! Общались с людьми, фотографировали, если им разрешали, наблюдали, как функционирует наш медпункт.
…Утро следующего дня мы точно так же встречали на ЦОФ Кондратьевская. Было ясно, что командование совершило одну из самых тяжёлых ошибок, какие вообще возможны в военном деле: развернулось в наступательную конфигурацию, чётко обозначило противнику место своих будущих действий, — а потом всё свернуло. Чтобы на следующий день начать развёртываться там же. Противник получил бесценные сутки на лихорадочную подготовку обороны к нашему наступлению. По хорошему счёту, эта ситуация была проблемной, но отнюдь не катастрофической. Командованию в такой ситуации нужно было перестроить свои планы и нанести удар в другом месте. Тогда все оборонительные усилия противника и перемещение его резервов сработали бы против него. Однако командование почему-то решило по-другому: тупо таранить живым человеческим телом бригады оборону противника там, где теперь он этого и ожидал. Тогда у меня впервые, где-то на периферии сознания, мелькнула мысль, что может быть это не глупость, а нечто худшее.
Всё это я узнаю о Змее много позже, а знакомство наше в первый день началось весьма своеобразно. Первый день он был очень сердит, что в его подразделение без согласования с ним навязали какую-то обузу — ни к чему не годных медиков. На второй день у этого доблестного воина прихватило сердце — он всегда очень сильно переживал за своих ребят, был уже весьма немолод — так что в этом нет ничего удивительного. Я измерил ему давление, дал немудреных лекарств. На следующий день он мне сказал с иронией: «Док, да ты опасный человек! Я хотел отдохнуть полчаса, а после твоих микстур проспал сутки!» Вскоре мы пойдём все вместе в боевой выход, и после этого наши отношения с командирами спецназа станут вообще прекрасными — во всяком случае, с теми, которые ходят «на передок» вместе со своими людьми.