…Утро следующего дня мы точно так же встречали на ЦОФ Кондратьевская. Было ясно, что командование совершило одну из самых тяжёлых ошибок, какие вообще возможны в военном деле: развернулось в наступательную конфигурацию, чётко обозначило противнику место своих будущих действий, — а потом всё свернуло. Чтобы на следующий день начать развёртываться там же. Противник получил бесценные сутки на лихорадочную подготовку обороны к нашему наступлению. По хорошему счёту, эта ситуация была проблемной, но отнюдь не катастрофической. Командованию в такой ситуации нужно было перестроить свои планы и нанести удар в другом месте. Тогда все оборонительные усилия противника и перемещение его резервов сработали бы против него. Однако командование почему-то решило по-другому: тупо таранить живым человеческим телом бригады оборону противника там, где теперь он этого и ожидал. Тогда у меня впервые, где-то на периферии сознания, мелькнула мысль, что может быть это не глупость, а нечто худшее.
Всё это я узнаю о Змее много позже, а знакомство наше в первый день началось весьма своеобразно. Первый день он был очень сердит, что в его подразделение без согласования с ним навязали какую-то обузу — ни к чему не годных медиков. На второй день у этого доблестного воина прихватило сердце — он всегда очень сильно переживал за своих ребят, был уже весьма немолод — так что в этом нет ничего удивительного. Я измерил ему давление, дал немудреных лекарств. На следующий день он мне сказал с иронией: «Док, да ты опасный человек! Я хотел отдохнуть полчаса, а после твоих микстур проспал сутки!» Вскоре мы пойдём все вместе в боевой выход, и после этого наши отношения с командирами спецназа станут вообще прекрасными — во всяком случае, с теми, которые ходят «на передок» вместе со своими людьми.
Если бы один процент граждан России регулярно выходил на демонстрации под девизом «Путин, введи войска» — то и тогда миллионные шествия могли бы повлиять на наше руководство. Увы, с одной стороны — на руководство давили Штаты и все мировые глобализаторские структуры. С другой стороны — руководство видело полнейшую апатию народа. И оно сделало закономерный выбор…
— Наш добровольческий медицинский отряд дислоцирован вон там, видите знамя с красным крестом? В случае необходимости, пожалуйста, направляйте к нам пострадавших.
С момента написания последней главы моей книги прошло не так много времени, но произошло еще немало событий, которые не могу обойти вниманием. Полгода после того, как в марте 2015 года мы уехали из Новороссии, мы жили мыслью о возвращении. Все наши действия были посвящены этой цели. Работа, общение с людьми, близкими нам по духу. Курсы по тактической медицине. Встречи с единомышленниками — все это ложилось в тренд — возвращение обратно. И это не просто прихоть. Те, кто там побывал, знают — с войны вернуться невозможно. Она остается в тебе и не дает забыть о том, как ты там жил, как ты себя при этом чувствовал. О том, каким ты там был человеком. Настоящим. На войне обнажаются все скрытые качества любого человека. Если честный, храбрый и порядочный, то эти качества возрастут в разы. А если подлец и трус — то там деградируешь до состояния «патентованная мразь». Много таких мы встретили на своем пути. О многих написали в книге. Но радует то, что хороших людей все-таки больше.