Цитата #821 из книги «В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии»

Эти ребята воевали очень интенсивно, полевого медика у них не было и поэтому потери были необоснованно большие. Когда у них были тяжелые бои на «ноле», функции медика выполнял боец с позывным «Сапер», который по специальности был ветеринар. Он как мог лечил ребят, оказывал первую помощь раненым. Но того минимума медикаментов, которые были в его сумке, было очень мало для такого количества людей. Собирал лекарственные травы, лечил народными методами. Штатных медиков, которые могли бы выезжать с подразделениями на самую передовую, на тот момент было очень мало. А они были очень нужны! По этой причине мы перевелись к Рязани. В первый же день мне пришлось вместе с ним и другими ребятами съездить в Снежное в качестве снайпера (на войне иногда можно открыть в себе разные забытые таланты). Сидя на броне всю дорогу, было приятно видеть, как нас приветствовали люди. Та поездка закончилась удачно. Через пару дней я попала в госпиталь, обострилась хроническая болезнь и нужно было пару дней полежать и подлечиться. А в это время Рязань с частью бойцов ушел из этого подразделения. Мы с Юрой из-за моей болезни вынуждены были остаться. До сих пор жалеем, что не пришлось повоевать рядом с таким выдающимся воином. Но я думаю, у нас все еще впереди.

Просмотров: 7

Здесь считаю необходимым сделать важное отступление. От самых разных людей, прежде всего военных спецов, я не раз слышал, что «вы, Юрий Юрьевич, делаете неправильно, начмед должен сидеть в штабе и руководить, а ездить на передок должны водители». Помнится, я уже не раз указывал, что лично мне по опыту собственного участия самой правильной кажется фраза Драгомирова: «Работают у того, кто сам трудится, на смерть идут у того, кто сам её не сторонится». Необходимо было действовать в условиях активных боевых действий, при плотном огневом противодействии противника — регулярной армии с полным комплектом тяжёлого вооружения, а не групп партизан, как в той же Чечне и Афганистане, и командовать приходилось почти необученными, иррегулярными силами (какими, по сути, и являлось наше «ополчение»), да ещё и при полном отсутствии любых «дисциплинарных» мер воздействия (какие уж тут заградотряды и особисты! Как вы помните, я струсившего офицера не то что расстрелять, даже выгнать со службы не мог). В таких условиях только личный пример и личный контроль позволяли обеспечить выполнение наиболее важных задач в самых опасных местах — там, где выполнить их было более всего необходимо. При этом я, разумеется, помнил о своём «отсутствующем» военном образовании и допускал, что я всё делаю неправильно. Немного позже у меня был разговор с одним маститым специалистом по военной медицине. Он мне рассказывал, как его водители на десятках «мотолыг» собирали всех раненых. Было это под Луганском. Помню, я ещё подумал: какой молодец, вот что значит — военный профи! Сумел заставить работать даже наших «диких ополченцев» — не то что я… Ситуация нашла пояснение несколько позже — когда я поговорил с бойцами и командирами пехоты, наступавшей там же, где функционировало их медицинское обеспечение. Со слов самых разных людей, независимо друг от друга, вырисовывалась одинаковая картина: медицинского обеспечения «в поле» не было совершенно, «мотолыги» медчасти до ведущих реальный бой частей не доехали. Эвакуацию раненых они все осуществляли самостоятельно. Да, один решительный замкомбрига «переподчинил» (говоря иначе — «отжал») себе пару МТЛБ медслужбы, посадил туда своих людей и тем обеспечил свои подразделения хоть каким-то эвакуационным транспортом.

Просмотров: 2

Во второй день раненых было заметно меньше: гениальный комбриг Соколов не сумел организовать загон ни одной нашей колонны в огневой мешок. Наши подразделения теснили противника в уличных боях, тот постепенно оставлял в хлам раздолбанный город. Мы, чуток отдохнув, вновь смотались на МТЛБ в город, на тот самый железнодорожный переезд, — и, убедившись, что условия расквартирования там вполне соответствуют необходимым (имеется даже блиндаж с массивным бетонным перекрытием), усилили стоявший там медицинский взвод первого батальона «эвакуационным пунктом» в составе двух врачей и одной машины «Скорой медицинской помощи». Это позволяло гораздо надёжнее стабилизировать состояние раненых и доставлять их к нам на ЦОФ Кондратьевская быстрее. Заодно осмотрели окрестности и присмотрели место для развёртывания полевого медицинского пункта здесь, как только интенсивность вражеского огня уменьшится. Днём в сопровождении МТЛБ съездили в центр — к школе, где стоял ЦСО МГБ и СОБР. По городу везде была активная работа стрелковки. Противник, вопреки обыкновению, упорно и довольно умело сопротивлялся, и его приходилось выбивать из укрытий. Пришлось побегать под певучий звон рикошетов — но мы сами почти и не постреляли, задача медицины — спасение раненых, эвакуация убитых. Вечером по делам службы пришлось побывать в Горловке в штабе. Тут и произошёл крайне любопытный случай, который убедительно иллюстрирует давно мне знакомый тезис: «если ты очень сильно хочешь чего-то — Всевышний обязательно даст тебе это». В данном случае я очень сильно хотел получить ответ на вопрос: зачем я водил нашу медицинскую роту в Углегорск?

Просмотров: 5

Напряжение нарастало в воздухе, сгущалось чисто физически, как электричество перед грозой. Потом, разом решившись, в грозном молчании мужики пошли на штурм. Навстречу нам, из окон первого этажа, беглым огнём ударили автоматы. Необычное чувство переполняло меня — мне казалось, что я огромный, до самого неба, что промахнуться в меня невозможно. И вместе с тем — что я должен собою заслонить родной город, всех этих мирных людей от озверелой хохлобандеровской нечисти, засевшей сейчас в здании, от их пуль. Решимость наших угрюмых горняков оказалась сильнее свинца очередей — всей толпой мужественные горловчане мгновенно ворвались в здание и автоматы захлебнулись. Западенских нехристей выволокли наружу — слегка помятых, но практически целых. При этом кричало «не бейте!» и прикрывало собой их гораздо больше людей, чем порывалось пнуть. Им сразу же оказали первую медицинскую помощь и на «Скорой» увезли в больницу. Их, которые только недавно чуть не убили нашего земляка и которые сейчас стреляли в нас, безоружных! Это было при мне, и было именно так, как я здесь описываю. Поэтому, когда сейчас их пропаганда смеет называть донбассцев «бандитами» и «зверями», я только улыбаюсь. Я там был, слава Всевышнему, и я знаю правду — кто на самом деле показал себя тогда людьми, а кто — озверелыми палачами и трусливыми убийцами.

Просмотров: 6

Василий был весьма преуспевающий по мирному времени человек. Теперь же, как и надлежит талантливому человеку, который «талантлив во всём», он одновременно выдающийся снайпер, командир подразделения и наставник своих бойцов. Такое сочетание «боевых специальностей» — необыкновенно редкая штука. Потому что настоящий, хороший снайпер — человек с «уравновешенной до безразличия» нервной системой, одиночка-индивидуалист, сосредоточенный на самоконтроле, интроверт. Понятно, что хороший педагог, а тем более командир — носитель совсем другого психотипа. Педагог — весь сосредоточенный на ученике, тонко чувствующий его душевное состояние, умеющий подобрать и нужные слова, и правильные эмоции, чтобы найти к каждому индивидуальный подход.

Просмотров: 2