Какое-то время он трудился вполне добросовестно, выполнял немало бумажной работы. Потом в его трудовой деятельности наметился и стал всё более активно проявляться некий «перекос». Выражался он в том, что Мерко стал всё больше усилий посвящать попыткам вытеснить со службы наиболее добросовестных, активных и боевых бойцов и командиров нашего подразделения. Вместо них проталкивались его «протеже» — все как один «феноменальных» душевных качеств. То начальник отдела снабжения — человек, который за пару месяцев службы занимаясь только складом, так и не сумел (или не захотел) произвести полноценной его ревизии и учёта материальных средств. То доктор-терапевт Шевцова, — которую со страшными усилиями он затолкал на военную должность. Ещё бы, там зарплата в 2,5 раза выше! При этом я ей внятно объяснил, что военная должность безусловно подразумевает участие в боевых действиях. Она однозначно согласилась. Но как только начались реальные боевые действия — сразу отказалась в них участвовать. Ещё и хватило наглости написать рапорт: «Прошу не отправлять меня для участия в боевых действиях, потому что у меня двое детей». Интересно! Наша гинеколог тоже имела детей, служила на гражданской должности за гораздо более скромное жалованье, — но ездила охотно, безо всякого скандала. Доктор Юдин, который погиб, имел пятерых детей. Да и вообще — дети были почти у каждого из нас. Что же, те, кто идут вперёд, — только выращенные в пробирке мутанты, у которых ни жён, ни детей, ни престарелых родителей, ни страха смерти?