До того благословенного дня Джон встречался с замками разными, с тяжелыми, древними, солидного вида и скверного характера. Эти упрямились, не желая признавать свои ключи, а Джоновы отмычки принимали благосклонно. Были и другие, дверные, порой хитрые, но все одно податливые… были оконные запоры и крохотные замочки на шкатулках…
— Ты тоже упитанностью не отличаешься. Полагаешь, для Ниры это имеет значение?
— Нет. — Он покачал головой. — Я умный. Все думают, что Виктор дурак… слабый… ни на что не годен… Виктор предал… а я знал, что так будет… шериф жадный и умер. Альфред… останется. Пускай остается. Он сделает Мирру несчастной. Но Мирру я не люблю. Она слишком похожа на мать… а ее я ненавижу. — Он не сводил с Ийлэ взгляда. — Я ее так любил… я делал для нее все… а она… она стала чудовищем.
— Я никуда не денусь, — повторила Ийлэ, прижимаясь к стене. — Ты ведь это понимаешь?
Значит, Нат тут страдает… мучается… ищет выход, правда, не находит, но ведь не сразу же…
Теплые пальцы скользнули по щеке, успокаивая.