— Птичка одна донесла, что народец в городишке очень взбудораженный… готовятся к облаве, стало быть.
Он говорил это всерьез. И вправду верил, что воплощает собой закон? И, наверное, был по-своему безумен, если верил.
— А то самое. Жена — не ваза, чтоб ею любоваться. Нет, любоваться ты можешь, конечно, никто не запрещает, но ежели только любоваться, то этак и сдохнуть недолго… от перенапряжения. А может и вправду крышу сорвать.
Шериф остался безучастен. Но в то же время он первым нарушил молчание.
Люди — тревожили, пусть и походили на этих самых птиц.
Свет пробивался сквозь сомкнутые веки, иногда яркий, иногда тусклый. И Райдо пытался глаза открыть, но был слишком слаб.