— Не дури… — Голос, который просил не дурить, ускользал, и сознание следом.
В стеклянных дверцах шкафов Видгар отражался размытой фигурой, написанной лиловой акварелью широкими мазками, оттого выглядевшей неряшливой, нелепой.
Наверное, можно было уходить. Альфред сказал все, что собирался сказать, но тогда почему сам он не спешит исчезнуть? Ему ведь проще. Он знает этот город, каждый его растреклятый закоулок, как знает и людей с их слабостями и притворной силой. Он привык играть.
— Затем. — Он убирает часы в нагрудный карман. — Затем, что она альва… правда, милая?
— Только с близкими друзьями. А я надеюсь, что мы с вами станем близкими друзьями.
— Ты мой жених, мне не надо другого. — Ей вдруг захотелось расплакаться и чтобы он, как в прошлый раз, утешал… тогда ему Нира все-все рассказала: и про скандал, и про пощечину, и про кольцо, которое отняли, хотя не имели права… и он говорил, что кольцо — это пустяк.