Двигаться мы начали одновременно, если не сказать — синхронно. Я рванул из наплечной кобуры «Марли»; гангстер взял меня на прицел за мгновенье до того.
— Осложнение? — повторил я и многозначительно уставился на Алекса.
— Поздно! — осклабился Коган. — Все, я пошел!
— Потому что никому не нравится, когда роются в его грязном белье. Потому что не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Каждому есть что скрывать, каждого есть за что прижать к ногтю. И зачастую люди, ответственные за чистоту наших рядов, этим злоупотребляют.
От кисти до самого локтя немедленно растеклась жгучая боль, и все же я не дал сбить себя с толку и усилием воли развеял пойманное в ловушку порождение Вечности. Растворил ее в собственном времени, лишил настоящего, превратил в ничто и никогда.
— Что? — У профсоюзного бонзы аж брови на лоб полезли. — Что вы сказали?!