– То – тебя, а я тогда один был. Мстить некому было, – напомнил я. – Так что я выбрал жизнь, дружище. Живой, он может вернуться и отомстить, а вот мертвый – вряд ли.
Когда стемнело, Хрёреков отрок спрыгнул на оставленную у стены телегу с сеном, перелез через частокол, украл чью-то лошадь и дернул из города. Он успел отмахать три поприща, когда его перехватил варяжский дозор.
На четвертый день мы вышли к реке, и Задорей решил устроить дневку. Не на берегу, разумеется. Шагах в ста, в укромном местечке между трех дубов.
– Ну, чего велел боярин? – сунулся ко мне бородач в кожаной шапке-ушанке.
– Что дальше, хёвдинг? – поинтересовался Палица.
Поединок «Бури против Расмуса» тоже должен был произойти на пересечении дорог. При большом стечении народа. Поглазеть на схватку собралось едва ли не все мужское население Ладоги – не меньше тысячи. Да и женщин было немало. Определили условный круг. Одну половину окружности заняли двенадцать бойцов Трувора, другую – мои хирдманы.