– Убирайся, я сказал! – гаркнул я, и Водимир осознал, что это не издевка.
Но в существующей ситуации это значило: показать слабость. Признать себя подчиненным: он позвал, мы явились.
Хрёрек вырвал копье левой рукой, зажал рану ладонью и продолжал командовать хирдом, не озаботившись тем, чтобы хотя бы перевязать рану. Это потом дорого обошлось конунгу. Час спустя он свалился. Из-за потери крови. Однако к этому времени все, кто мог двигаться самостоятельно, уже были на берегу, прихватив с собой все ценное, что можно унести на себе.
– Ольбард? Трувор? Руад? Рулаф? – начал перечислять я.
– С чего бы князю на меня обижаться? – прищурился я. – Это он меня предал, а не я его.
Вихорёк на пугалку не купился. Шагнул вперед-влево, без труда срубил копейный наконечник с короткой, в полпяди, трубкой, пропустив Домаслава мимо себя. Отрок оказался неплох. Даже успел среагировать: попытался прикрыться обрубком древка.