Теперь уже возмутился княжий гридень Хотен. И возмутился действием. Сунул в рожу. Да еще в предательстве обвинил. Мол, где ты был, когда воинов княжьих убивали? Меньшим числом, говоришь? А не потому ли их побили, что вы пособничали? Дедята заспорил – и в результате был бит. Чего и следовало ожидать холопу, который вознамерился спорить с воином.
– Ты – мой гость, – сказал Водимир. – Но ты и твои люди ограбили моего человека. Ты и твои люди напали на моих гридней на Длинном озере и убили их всех. Будешь ли ты это отрицать?
– Что твоя жена – самая красивая женщина Сёлунда. Что она – великая воительница, убившая в бою славного ярла и его воина, хотя они были полностью вооружены, а у нее был лишь небольшой меч. Такой женщине подчиняться не стыдно даже мне. Но я думаю: мне не придется ей подчиняться.
Значит, Вихорёк и азиат тоже в порядке. Получается, среди моих потерь нет. Это славно.
«Красному Соколу», чтобы оторваться, требовалось вновь набрать ход, а на это нужно время.
Разрушительной деятельности Сыроги я не препятствовал. Деньги у меня имелись. Помимо изрядной добычи, взятой на озере Длинном, немаленькая сумма, которую Хрёрек выложил за эстский кораблик. Медвежонок, правда, бухтел, что нас ограбили, но я не сомневался, что он отжал у Хрёрека всё, что можно. В общем, денег было навалом. А еще у меня под рукой имелась собственная строительная артель, древесина шла за совсем смешную по сёлундским меркам цену. И скобяной товар у меня, считай, свой. Купил Квашаку землю на отшибе, проплатил строительство кузни и партию сырья. И за эту помощь Квашак стал моим рядным холопом. Год на меня будет работать за треть стандартной цены, а потом десятую долю дохода – мне. А я ему – железо в ломе и крицах – с небольшой скидкой. Я же не жадный, как мой названый братец.