— Подумай, как это будет выглядеть со сторо…
Я даже не оглянулся. Скатился по лесенке к сцепке с локомотивом, держась одной рукой за перекладину, загнал нож в щель металлической коробки и перенес большую часть своего веса на рукоять. Толстый клинок выгнулся, но оказался прочнее запоров, и крышка с металлическим лязгом отлетела, открыв мне доступ к опечатанному свинцовой пломбой рычагу.
Шах и мат. Как только Готвальд-младший переступит порог изолятора, об этом станет известно всем криминальным репортерам города. И уже к вечеру эта скандальная новость окажется на передовицах газет.
— Не трави душу, выкладывай, что подобрал, — потребовал я.
А в коридоре — тишина. Не прозвучал привычный щелчок выключателя, не скрипнул платяной шкаф, не донесся из ванной плеск душа.
У перрона стоял дожидавшийся нас локомотив с прицепленным к нему единственным вагоном, чья желто-красная расцветка повергла меня в легкое недоумение.