Едва процарапанные карандашом буквы сливаются в скудном свете ламп. Шара недовольно цокает языком, зажигает еще одну лампу, садится за стол и снова пытается прочитать написанное. Проклятый город, насколько же они тут отсталые, что даже в посольстве нельзя добиться нормального напора газа в лампах?
Марек Ашковский, капитан доброго корабля «Морнвьева», через зеленые линзы защитных очков любуется пестрой картиной рассветного неба. На горизонте, как газетные заголовки, висят облака. Далеко внизу – наверное в паре миль, Марек не очень уверен, – пролетают темные, серые поля Континента.
– Надеюсь, я не нарушаю никаких ваших правил, – обеспокоенно произносит Шара. – Тебя не накажут за то, что ты оставался наедине с незамужней женщиной?
– Отлично, – говорит он. – Не, не особо пожгло. Бровь спалило. Волосы чуть-чуть. И лицо у тебя красное. Но это не ожог. Во всяком случае, не сильный. Повезло тебе.
И тут небо смаргивает, словно бы оно – большой бумажный задник, и к нему только что кто-то подошел из-за сцены. Кто-то очень большой.
В окне проплывают разрушенные здания – есть в них что-то от диких, природных пейзажей. Серый ледник сползает по морозному склону… За стеклом мелькает бледное личико – девушка выбрасывает на улицу огромную кучу человеческих экскрементов. Прохожие останавливаются лишь на мгновение – для них это привычное зрелище.