– Нет, – говорит он. – Это же противозаконно – служить Божеству. Разве нет?
– Врешь, шалотница, и все племя твое – лживое! – заявляет он и уходит.
Она сделала то, что сочла предпоследним ходом.
– Жугов требовал, чтобы ему доказывали преданность не словами, а делом. Ввязывались во что-нибудь безумное, спонтанно, отдавая всего себя…
Болты свистят в воздухе, бьют в лед. Многие застревают в панцире Урава. Тварь пронзительно вопит и бьется на канате, который гудит, как гитарная струна.
– Я нахожусь в процессе сбора информации, – сообщает Шара.