– Мы тут ничего не можем поделать, – наконец произносит Шара. – Мы… мы должны действовать дальше согласно плану.
– Что-то вроде того. Эдакий сайпурский парламент, но только для Божеств. Хотя я представляла нечто более грандиозное. Сейчас оно выглядит убого, а я читала, что здание славилось своими витражами. Однако я также читала, что Миг не пощадил и его. Похоже, прежде башня была гораздо, гораздо выше. У каждого Божества на ней висел свой колокол, и удар каждого колокола имел разные… последствия.
– Что-то мне подсказывает, что сейчас начнутся всякие «и», а потом и «но»…
– У меня нет выбора, – отвечает Воханнес. – Нужно принимать жизнь такой, какая она есть. Может показаться, что это одно здание, но на самом деле их несколько. Всякий дом в Мирграде есть дом разделенный, а этот дом в особенности, мой боевой топорик, – он просто на ленты порван. Каждый стол с диванчиками помечен особым цветом, и это цвета соперничающих партий. На этих половицах можно было бы мелом расчертить барьеры, разделяющие некоторых членов клуба. Впрочем, половицы слишком рассохлись, ничего не выйдет. А в последнее время этот клуб – так же, как и весь город, – разделился на две главные партии. Мою и… ну…
С восточного берега ветер доносит обрывки истошных воплей.
– Нет, – отрезает Шара. – Я тебя с собой не возьму. Отчасти потому, что я практически уверена в успехе. Но я также хочу, чтобы у тебя была своя собственная жизнь, Сигруд. Я хочу, чтобы ты ждал здесь, подлечился – неважно, получится у меня или нет. Если в Министерстве иностранных дел ничего не изменится, знай – я погибла.