– Значит, он пытал собственную мать, – говорит Шара, – чтобы отыскать способ убить богов.
Я не знаю, как ее звали. А жаль – учитывая то, что с ней случилось, она заслуживает того, чтобы люди помнили ее имя. В протоколах суда написано, что она жила со своими родителями на ферме в провинции Малидеши и была из тех, кого называют простушками, – ибо природа не наделила ее подвижным умом. Как и многие дети ее возраста, она любила играть со спичками, и, возможно, ее умственная ограниченность усилила это влечение.
– Может, – замечает он, – нужно что-то с другой дверью сделать?
– Похоже, не слышат, – резюмирует Шара. – Пойдем.
Собрав все, она пересчитывает: девятнадцать пропусков. Ефрем вряд ли специально хранил их: они же наверняка все одноразовые. Просто приходил в кабинет и выворачивал карманы.
– Есть немного, – кивает Питри. – Вы были правы насчет ткацких фабрик. Ему совершенно точно принадлежат аж три штуки в восточном Мирграде. А еще мы заметили: примерно в то же время, как Уиклов начал скупать ткацкие фабрики, он стал импортировать материалы, причем из Сайпура – с ним работает некая «Корпорация Видаши».