Внутри Урава что-то шевелится, и из распоротого брюха селем ползут еще внутренности. Шара подхватывает Сигруда на ноги – надо уходить, пока их не залило этой дрянью. И тут она замечает, что на правой руке у него нет перчатки – а ведь он никогда не снимал ее.
– Интересно, что там этой соли и пыли несметное количество.
Шаре становится плохо. Нет ничего – абсолютно ничего! – страшнее для оперативника, чем публичная должность, на которой ему придется считаться со всеми официальными запретами и ограничениями, которые он привык обходить в своей прежней теневой жизни.
У Шары кровь леденеет в жилах: она что, следит за всеми запросами, которые поступают от имени племянницы?
И тут он подбирается совсем близко и видит: на сидящем серая одежда, а на коленях лежит серая маска.
– Нет, – резко отвечает Шара. И, подумав, добавляет: – И да.