– Нам надо уходить, – говорит Сигруд. – Здесь много сухого дерева – сгорит за пару минут.
Питри сглатывает и жалобно семенит через весь зал к расположившимся в креслах судьям.
Боги жестоки не потому, что заставляют нас работать. Они жестоки, потому что позволяют нам надеяться.
– Ты абсолютно уверен, что тебе не больно?
Шара осторожно высовывается из-за каменных перил. Солда с высоты моста напоминает гигантский пазл, который не успели сложить: во льду зияют огромные дыры – либо идеально круглые, либо в форме полумесяца. На западном берегу белеют два развороченных дома: фасады и стены обрушены, обломки известняка валяются в грязи, как куски творога.
По воздуху пробегает ощутимая дрожь. Из переулков выходят сотни латников, и все они выстраиваются на улице, ведущей к посольству.