– Умница ты моя, – улыбается монахиня и садится.
Перед ней отдергивают портьеру красного бархата, и Шара оказывается в просторной задней комнате. Во главе стола размером с баржу восседает, развалившись в кресле, Воханнес. Лицо его скрыто огромной, как палатка, газетой, ноги в светло-коричневых (зато грязных) сапогах он водрузил на стол. За ним в очень удобных креслах расположилась сайпурская охрана. Один из телохранителей поднимает взгляд, видит Шару и приветственно машет рукой. И с извиняющимся видом пожимает плечами: мол, это была не наша идея. Газетная палатка над Воханнесом чуть-чуть проседает, из-за листа выглядывает хитрый ярко-голубой глаз, и палатка мгновенно складывается.
– ТЫ ЧТО ЖЕ, – гремит голос, – ХОЧЕШЬ ОСКОРБИТЬ МЕНЯ?
Они почти дошли до тянущейся вдоль реки дороги, и тут одеяло огня на реке начинает резко проседать.
Ей страшно до тошноты. Колкан всего в четырех футах от нее – какой же он огромный. И как же от него воняет падалью – смрад струится из-под всех этих его многослойных плащей…
– То есть они просто отвлекали внимание, я правильно поняла?