– Кто ж его не знает! Говно человек, по правде говоря.
– Я бы на твоем месте, – говорит Шара, – присела.
– Да неужели? Реставрационистами, да? – Винья произносит название так, словно говорит о шайке неграмотных фермеров, ничего, кроме картошки, в жизни не видевших.
– Еще как серьезно. Но это может случиться, а может и не случиться. Я возвращаюсь в Сайпур, но… я могу погибнуть.
Шара поправляет очки на переносице. Ничего не поделаешь, тетя ее переиграла.
Шара идет к раме. Это каменный дверной проем высотой примерно в девять футов. Логично, ведь в довоенные времена, до Мига, континентцы были гораздо выше ростом – сказывалось хорошее питание. Косяки отсутствующей двери изукрашены искуснейшей, поражающей воображение резьбой (впрочем, это типично для артефактов Божественной эпохи): тут и густой мех, который так и хочется погладить, и сухое дерево, и меловой камень, и скворцы. Но резьба не имеет никакого отношения к Колкану, во всяком случае, Шара читала, что Колкан терпеть не мог украшения любого рода…