– Кто? Я? – очень натурально возмутилась в ответ. – А кто сам обещался меня накормить? Не помнишь такого?
– Никаких людей рядом с братом последние полгода я не видела. – Я покачала головой. – Но, справедливости ради, я и его самого видела очень редко – он сейчас… – Озарение, как это часто бывает, пришло внезапно, и я потрясенно выдохнула: – Занят серьезным делом.
– Да, так будет удобнее всего. Приходи к половине, я тебя оттуда заберу.
– Ни первое, ни второе, – процедила я, сдерживаясь, чтобы не начать орать. – Мне нечего ему прощать, как ты и сказал – это была твоя идея, а не его. Я просто не хочу с ним общаться, мне неприятно. Что в этом неясного?
Я стояла в прихожей, которая почему-то была в форме шестиугольника. Причем четыре меньших стороны этого шестиугольника были по совместительству дверьми. Я, не страдая ложной скромностью и понимая, что экскурсию по дому мне никто устраивать не будет, решила, что заглянуть за каждую – моя святая обязанность. Критически осмотрев ту, за которой скрылся Леонард, я мудро решила к нему не соваться. Пусть свыкнется с мыслью, что в его доме появилась джинния.
А я с отчаянием осознала, что перемирие между нами еще очень шаткое. И что причины неприязни Леонарда к джиннам не только личные.