Ментов бы вызвали, вот что. И отобрали бы у Сереги меч и прочее. И сунули бы в обезьянник. И сидел бы он, пока кто-нибудь из корешей не приехал и не отслюнявил «выкуп».
– Проси мехами по ослецкой цене,– деловито проговорил возникший под Серегиным локтем Мыш.
– Не дешево… – покивал Выдр.– Отдашь мне за пять?
И перестал ловиться на нурмановы финты. Ну, почти перестал…
«Мать моя… – подумал Серега.– Чего это они расчирикались среди зимы? И почему спине неуютно?»
Домой братья вернулись затемно, пьяные и веселые. Серега порывался петь песни типа «Вновь по выжженной земле иду, гермошлем защелкнув на ходу, мой „фантом“…» и так далее. Братан Мыш тянул тоже что-то неподобающее про «милку задасту да титясту». Ввалились в избу, что-то перевернули, запалили свечу, разбудили Сладу. Серега спьяну полез к ней обниматься. Девушка вывернулась молча и яростно. От этого молчаливого отпора Духарев сразу отрезвел, пробормотал: