— Двери закрою. На всякий случай. Да и ваши родители очень встревожены блокадой, что вы устроили. Если ваша мама придет без разрешения, от этой вашей тайны ничего не останется. Они все убеждены, что вам очень плохо. Даже его величество сбросил мне свой личный контакт.
— Ну, вы даете! Это что же, на твоих действиях теперь будут учить курсантов академии?
— Как проводник, я отвечаю только за проводку и гарантирую встречу с наблюдателями. Если у твоего человека не будет пропуска, это его проблемы.
— Говорю же нет! Медсестра с врачом сказали, только, что на меня какая-то то ли балка, то-ли перекладина свалилась. Причем, аккуратно мне на подъем стоп. Все кости в хлам. Я хожу только за счет протезов.
Майя сидела, низко наклонив голову. Отношение детей богатых родителей из аристократов ее мало интересовало. Сочувствие и жалость могли только усилить боль утраты. Она не хотела обсуждать эту тему. Но понимала, что совсем избежать разговоров не удастся. И была даже благодарна Иллис за то, что та взяла на себя весь разговор и пытается хоть как-то ее оградить. Но упоминание брата заставило выступить слезы, которые Майя постаралась никому не показывать.
— Да что она сделает? Мне главное с нею встретиться, а там говорить уже будет не она.