— Привет, что случилось? Почему такой взволнованный голос?
— Ну, это уже не в моей компетенции. Надеюсь, ты не будешь писать на Козлову заявление? Ей и так придется в ближайшее время нелегко, а скандалы, связанные с родственниками членов ЦК, нас не красят.
Разбудил звонок телефона. Кое-как продрав глаза, посмотрел на часы. Те самые 'Seiko', которые всей команде когда-то вручили в Японии, до сих пор служили верой и правдой, отличаясь завидной точностью хода.
— Что, тоже неинтересно? — усмехнулся он. — Я-то прожил в Лондоне несколько месяцев, и то изучил его прилично, а ты вообще за полтора года, наверное, знаешь тут каждую подворотню… Интересно, как Твигги поживает?
Николай Петрович, насколько я помнил со времени его последнего звонка, спал и видел меня у себя в сборной, насчет Ряшенцева были сомнения, но если его проинформировали ОТТУДА, то, будучи умным человеком, должен намеки понимать. Да и письмо игроков сборной, о котором упоминал Морозов, тоже кое-чего, да значило… Ох ты ж, вот это денек! Надо в календаре его красным карандашом обвести.
— Спасибо, Николай Петрович, и вам, ребята, спасибо, что поддержали, — с чувством произнес Воронин, когда Киселев ушел с собрания по своим неотложным делам. — А я уж, честно говоря, распрощался с надеждой сыграть в финале.