Вот не знаю почему, но я чувствовал, что сегодня именно двадцать восьмое февраля, а не тринадцатое марта по привычному для меня счету дней. Возможно эпоха накладывала свой отпечаток, а может я, где-то в глубине того неуловимого, что зовут душой человеческой, чувствовал — наступает решающий день. И мне было психологически комфортнее считать, что завтра наступит весна и все, буквально все, изменится. И в моей жизни и в жизни всего известного мне мира. И нынешнего и грядущего. Просто хотелось в это верить. Потому что это все, что мне осталось, ибо я сделал все, что зависело лично от меня…