– Бурко, чего молчишь? – спросил у насупленного парня и тут же потребовал, пока его отец не вмешался: – Отвечай.
Пока Корн Пэйри разглагольствовал, разжигая огонь ненависти, Лазго с дружинниками продолжал движение. Нужно было успеть хотя бы занять удобные позиции внутри замка, а лучше умудриться прикончить юного барона. Пламенная речь затронула собравшихся до глубины души. Это капитан прочувствовал на себе в полной мере, стоило вспомнить лица собственных детей. Если сейчас народ кинется внутрь замка, неумело размахивая оружием и мешая друг другу, то исход может оказаться или не в пользу восставших (необученных крестьян просто порубят), или крестьяне просто не дадут отставшим воинам добраться до ненавистного сюзерена. Оба варианта Лазго не устраивали.
В ответ услышал историю о нашествии тварей, гибели Котов и скором исчезновении Медведей. О планируемом союзе против ослабевших Рысей. О том, что, как только с ними будет покончено, победители возьмутся за людей и первыми падут как раз Ласконы. И что самое противное, никто из баронов даже не почешется оказать помощь. Будут выжидать, чем закончится дело, в надежде, что мутанты уберутся в свой лес, оставив пустующие земли новому хозяину.
В самом замке постоянно обитали около пятисот человек: челядь, дружинники, не считая довольно многочисленных Маргронов. Всего же за стенами при необходимости могли укрыться более двух тысяч людей, запасов хватит прокормить такую ораву в течение полугода.
– Не волнуйтесь, ваша милость. Ничего с ними не случится. Уж с Браном, тьфу на него, точно ничего гадкого не произойдет, – заметив мои молчаливые метания и настроение, произнесла Долора. То ли я такой открытый, то ли в природе женщин заложен механизм эмпатии…
– Я Бран Хитрец. Это Фрол Длиннорукий. – Бран показал на здоровяка, повалившего Зурима, потом обратил мое внимание на стоящих за своей спиной молодых воинов. – Это его младшие братья – близнецы Лард и Флард. Прозвищ они пока не имеют, но скоро заслужат.