– Я знаю, – мягко перебил он. – Я знаю, что сказал. – Он поцеловал меня и просунул руку под ремень моих джинсов. – Давай не будем привлекать полицию, пока в этом не появится необходимость.
В участке не было ни Гаскилла, ни Райли – я написала заявление, которое со скучающим видом принял полицейский в форме. Теперь, наверное, его положат в папку и напрочь о нем забудут, если только не найдут меня мертвой в какой-нибудь канаве. Мое собеседование должно состояться в другой части города, но я взяла такси прямо у полицейского участка. Я не собираюсь рисковать. Интервью прошло вполне благополучно – сама работа, конечно, на порядок ниже моей квалификации, но за последний год или два я перестала походить на себя прежнюю. Надо начинать все с чистого листа. Самым большим минусом этой работы (если не считать, конечно, мизерность зарплаты и примитивность обязанностей) будет необходимость каждый день приезжать в Уитни и ходить по этим улицам, боясь натолкнуться на Тома, Анну и ее ребенка. Но постоянно встречать знакомые лица в этих местах уже давно стало для меня привычным. Мне нравилось это чувство, присущее жителям лондонских пригородов. Можно не знать всех встречных лично, но лица их кажутся знакомыми.
Добравшись до своего номера, я сажусь на кровать, подсунув под себя руки, и жду, пока они не перестанут дрожать. Потом открываю мини-бар и достаю бутылку воды и орешки. Я не трогаю вино и маленькие бутылочки с джином, хотя они наверняка помогли бы мне согреться, расслабиться и уснуть, погрузившись в небытие. Помогли бы хоть ненадолго забыть его взгляд, когда я смотрела, как он умирает.
Мне не по себе. Я слоняюсь по дому и не нахожу себе места, у меня такое чувство, будто в нем кто-то побывал, пока я спала. Все лежит на своих местах, но в доме что-то изменилось, как будто вещи трогали и чуть сдвинули, и меня не покидает чувство, что в доме есть кто-то еще, только он никак не попадет в поле моего зрения. Я трижды проверила стеклянные двери в сад – они были заперты. Не могу дождаться, когда вернется Скотт. Он мне нужен.
Он еще не остыл, но уже начинает успокаиваться и не кипит от злости. И все же мне не очень хочется находиться в замкнутом пространстве с рассерженным мужчиной, и я предлагаю прогуляться. Он закатывает глаза и тяжело вздыхает, но соглашается.
И теперь я чувствую, как меня охватывает отчаяние. Сквозь толпу пассажиров я не вижу путей с другой стороны вагона, а даже если бы и видела, то не смогла бы ничего разглядеть из-за дождя. Интересно, смывает ли дождь улики, безвозвратно уничтожая в этот конкретный момент важные доказательства, вроде пятен крови или образцов ДНК на брошенных окурках? Мне так сильно хочется выпить, что во рту даже чувствуется вкус вина. Я отлично представляю, как подействует алкоголь, когда растворится в крови и ударит в голову.