– Ой, напугал, напугал. Что я, милиции не видел, что ли? Скажу, что выкинул её с моста в реку. Из хулиганских побуждений, значит. И что они мне сделают? Подумаешь, стекляшка какая-то. А вот папе твоему край будет, потому что ценную вещь потерял. Так? И его с работы выгонят.
– Чего ты на ребёнка орёшь? – Она вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. – Сейчас во всех школах так. И ничего удивительного – если у учителя зарплата три тысячи, то вот ему и приходится всякие книжки продавать.
– Пусть, – согласился Семён, выходя в коридор и подбирая с полки у телефона пистолет. – Только пусть уж лучше он будет и не пригодится, чем наоборот.
– Ну раз ценит, то, наверное, и зарплату хорошую платит? Эта штучка, наверное, тыщщи баксов стоит, но я человек не жадный. Принесёшь одну тысячу обычных рублей – получишь её обратно.
Семён проспал почти до обеда. Солнце уже вовсю светило в зашторенные окна номера, когда Семён, наконец, поднялся, раздвинул шторы, сладко потянулся и, набросив на плечи висевший на вешалке халат, вышел во вторую комнату. Он был уверен, что Алита давно проснулась, и удивился, войдя в полумрак, создаваемый закрытыми портьерами. Подошёл к окну, раздвинул портьеры и удивился ещё больше: Алиты на кровати не было, а сама кровать была аккуратно застелена. Семён встревожился, вышел в прихожую: свет в ванной не горел, и на вешалке не было одежды Алиты. Семён растерянно огляделся и заметил на тумбочке пару пятисотрублёвых купюр и листок бумаги. Семён, полный неприятных предчувствий, схватил его и прочитал.
Гудение резко возросло, но раньше, чем все успели обернуться к люку, из него вырвалась стремительная фигура в обрамлении пары десятков белоснежно светящихся полос. Благодаря басовитому гудению и мерцанию полос, собравшихся в длинные треугольные крылья, эльф в полёте напоминал гигантского бражника. На неуловимую долю секунды зависнув в метре над землёй, Рорик метнулся влево, вдоль колонн, на лету обрастая структурами активирующихся заклинаний. Викторук, коротко и громко выматерившись, метнулся за прикрытие ближайшего постамента, выхватил автомат. Солдаты, упав кто на живот, кто на колени, открыли ураганную стрельбу по летящей мишени. Полетела мраморная крошка, завизжали рикошетирующие пули, зазвенели падающие гильзы. Семён зажмурился, обхватив Алиту руками, пригнул её вниз и присел сам, стараясь прикрыть её, насколько возможно, своим телом. Шум, однако, кончился так же быстро, как и возник. Стрельба затихла, секунду ещё слышался звон катящихся гильз, затем стих и он. Осталось только надсадное хрипение. Семён встал.