Следующий вольер располагался намного ближе к внешней ограде: его отделяло от посетителей сантиметров десять, не больше. Обитатели этого вольера прятались в своём убежище – опять бревенчатом домике, стилизованном под русские сказки, – но один из них стоял почти вплотную к ограде вольера. Небольшая серая с рыжеватым оттенком собака. Намного меньшего размера, чем соседский ньюфаунленд Жора, с которым девочке случалось играть. Девочка даже могла смотреть на неё сверху вниз с высоты своего четырёхлетнего возраста. «Мама, смотли, собатька!» – пронзительно-радостно воскликнула девочка, вцепляясь во внешнюю ограду. Мама поморщилась. «Не надо так громко кричать», – хотела сказать она, но не успела. «Собачка» обернулась и внимательно посмотрела на девочку. Секунду длился разговор взглядов, после чего девочка отпустила сетку ограды, плюхнулась прямо в дорожную грязь и безутешно разревелась, размазывая кулачками слёзы по лицу. Волчице удалось невозможное: в течение какой-то секунды, без единого слова, маленькому человечку, ещё даже не знающему самого понятия «смерть», объяснить, что такое убийство.