Макс прикрыл глаза. Как все просто. А он успел сочинить и прожить целую трагедию. Совсем как она пару дней назад.
Кира очень хотела поморщиться, но не могла себе этого позволить.
— Клево! — девочка окончательно выпрямилась и пересела поближе к Кире.
— Понравилось? — в спину ей светит луна над Финским, и выражения лица не видно. Лишь слегка поблескивают глаза. Как и звезды над заливом.
— Ладно! — все равно ее уже далеко унесло в сторону тех вещей, о которых она будет потом долго сожалеть. Какая теперь разница? — Ты спрашиваешь, что такое для меня любовь? Пожалуйста! — вдохнула глубоко, словно перед тем, как нырнуть. — Любовь — это всерьез, МАлыш. Любовь — это не на один день. В любви не бывает так, что сегодня я тебя люблю, а завтра я занят и не в настроении. Любовь — это обязательства, в том числе. Любовь — это дом, семья и дети, в конце концов! Вот так-то, пан архитектор, — и тут у нее словно кончился запал. И плечи опустились, и уголки губ. Зато не будет потом думать о том, что чего-то не сказала. Все. Все сказала. С избытком.
— Да, работать… — Кира затянулась — глубоко, так, что совсем остро очертились скулы. — Плечом к плечу. И не только работать… плечом к плечу…