— Монсьор! Да что же это делается! — в сердцах проорал Тук. — Куда они прут?
— Принеси мне вон ту шкатулку, — я показал чашечкой с кофе на стол. — И если еще раз назовешь себя рабыней, я тебя… я тебя…
— Монсьор! — меня схватил за руку Луиджи. — Смотрите! Матерь Божья!..
И немного сконфузился поняв что выдал лишнее.
Перед воротами обнаружили довольно большую очередь из повозок и телег. И еще с десяток виселиц, на которых уныло раскачивались под ветерком полусгнившие, высохшие человеческие костяки. С виселицами понятно — они сейчас вообще чуть ли не на каждом шагу. Для устрашения и назидания — куется знаменитое западноевропейское законопослушание. А в очереди, очевидно окрестные крестьяне спешащие попасть в город, чтобы с утра распродаться на воскресном рынке. Тоже ничего удивительного, народишко конечно ущемляется, бывает и голодает, но в мирное время живет в общем‑то неплохо. Вон какие горы провизии везут. Хотя, все может быть совсем не так однозначно. А вообще, мне плевать.
— Патрик, никого не добивать, проверить весь шатер!.. — бросил я одному из появившихся офицеров охраны и выскочил в коридор. — Я за главным убийцей…