– Я был единственным ребенком в семье, – пояснил Джимми. – Это грустно.
– Я бы предложил вам чай, – промолвил Генри Дженкинс, с очаровательной неловкостью теребя усы, – но мы уволили прислугу. Наша горничная воровала.
Долли вынула из сумочки медальон и бережно расправила на ладони цепочку. Ради такого случая она покрыла ногти остатками багрового лака Китти.
– Завязалась борьба. Я все видела. Тот человек напал на мою маму, а потом… потом он упал.
– Ах, Джимми, прости меня. Мне так стыдно.
Джимми отодвинулся и внимательно на нее поглядел, словно не вполне веря своим ушам. Потом мотнул головой и удивленно рассмеялся. От этого звука у Долли по спине пробежала приятная дрожь: как же все-таки красиво он смеется!