Их кто-то преследовал – оглянувшись, Долли заметила краснолицего здоровяка, который пыхтел, словно перекормленная гончая, – поэтому они не останавливались, пока не свернули с Литчфилд-стрит на Сент-Мартин и не смешались с толпой, выходящей из театра. И только попав на крохотную Тауэр-лейн, они позволили себе прислониться к кирпичной стене, чтобы перевести дыхание.
Рядом на столике затренькал телефон, и Вивьен глянула на него удивленно. Днем в дом номер двадцать пять по Кемпден-гроув не звонили; коллеги Генри знали, что он на работе, а у Вивьен друзей было мало, и никто из них позвонить не мог. Она неуверенно взяла трубку.
Чары разрушены. В зрительном зале медленно гаснет свет, занавес поднимается.
– А, вот и вы, Джимми. Доктор Томалин хочет с вами познакомиться. – Это прозвучало так, будто сам король посетил больницу и выразил желание увидеть Джимми. Мира сняла у него с воротника пушинку.
Стоя на верхней ступеньке лестницы, она представляла лицо Вивьен, когда та распахнет дверь и увидит ее, и благодарную улыбку, когда Долли предъявит ей потерю. От нетерпения Долли едва ли не пританцовывала.
Вивьен начала отнекиваться, что не любит сниматься, но Долли настаивала, и Джимми счел своим долгом встать на ее сторону.