Многие выпускники престижных пансионов, особенно из бедных семей, жалуются на тяготы школьной жизни, но только не Дженкинс, который говорил так: «Учеба в Нордстроме навсегда изменила мою жизнь в лучшую сторону».
В небе гудел бомбардировщик, и Вивьен понимала, что сейчас нет времени на сочувствие. Надо объяснить Долли все, втолковать, что ей необходимо уехать как можно скорее.
– Ладно, поешь пока супу, а я закончу тут, и мы уйдем вместе. Согласен?
Пока они поднимались по лестнице, Долли пришло в голову, что Вивьен собирается просить прощения. Иначе невозможно было объяснить ее нервозность и утрату всегдашней уверенной манеры. Вивьен, богатая, светская, уж конечно, не привыкла извиняться. Долли расстроилась. Никакой надобности в этом нет. Сама она давно все простила и предпочла бы не вспоминать ту неприятную историю.
Лорел энергично замотала головой. Она обожала мамины истории.
– Долл! – крикнул он ей вслед. Она обернулась, солнце позолотило ее темные волосы. – Тебе ни к чему модное платье, Долл, ты в тысячу раз прекраснее той девушки.