– Главное, что вы делаете огромную работу, помогая нам с детьми. Спасибо вам большое.
– Монахини наверняка хорошо заботятся о детях, – продолжала тетя, – а строгость ей будет только на пользу. Изабель и Дэвид были чересчур мягкие.
Вивьен взяла снимок, улыбнулась детским лицам и нагнулась, чтобы поставить корзину. При этом воротник ее блузки разошелся, и Джимми заметил синяк, идущий от плеча до ключицы.
Главное достоинство комнаты состояло в ее запретности. Тетя в первый же вечер объяснила: эта комната исключительно для ее гостей, да и то не для любых, а для самых уважаемых. На вопрос, поняла ли она, Вивьен послушно кивнула. Она и впрямь отлично все поняла: в хорошую комнату никто никогда не заходит, а значит, после утренней уборки тут можно спрятаться надолго.
– Ты веришь в справедливость, Лорел? Веришь, что, если нас ограбят, мы имеем право вернуть хотя бы часть?
Долли ошиблась. Ошиблась, несмотря на всю уверенность в собственной правоте. А сама Вивьен – Джимми затряс головой, ужасаясь тому, что о ней думал, за что ее осуждал, – не изменяет мужу. Она просто хорошая женщина, отдающая свое время бедным обездоленным детишкам.