Тетя Ада отдала носильщику чемодан, погладила племянницу по головке и велела ей быть умницей. Мисс Кэти Эллис тщательно проверила билеты, думая при этом о платье, лежащем на дне саквояжа, – достаточно ли оно строгое и в то же время стильное для встречи с будущим нанимателем. Паровоз загудел, предупреждая, что скоро тронется. Маленькая девочка в чужих туфлях и с аккуратными тугими косичками поднялась по железным ступеням. Перрон наполнился дымом, люди закричали и замахали руками, через толпу с лаем промчался бродячий пес. Никто не заметил, как девочка вошла в полутемное купе, даже тетя Ада, которая вроде бы заботливо провожала сиротку в ее неопределенное будущее. Так солнце и жизнь, составлявшие когда-то сущность Вивьен Лонгмейер, сжались в комочек и спрятались глубоко-глубоко, а мир продолжал спешить, и никто не видел, как это произошло.