Ее имя скатилось с холма, пронеслось через папоротник и достигло ее слуха.
– Вам незачем извиняться за отца, Джимми.
Что будет, когда он ее убьет? Разумеется, Генри найдет способ свалить вину на кого-нибудь другого. Или представить все несчастным случаем: бежала в бомбоубежище, споткнулась, ударилась головой. Люди будут сокрушенно качать головами, а Генри останется в общем мнении любящим безутешным супругом. Наверное, он напишет книгу о ней, о выдуманной Вивьен, что-то вроде «Строптивой музы», где героиня – бесхарактерная дурочка, обожаемая мужем и мечтающая только о нарядах и светских раутах.
– Да, но не про доктора Руфуса. Она отвечает прямо и честно, только разговоры ее расстраивают. Я, конечно, попробую еще раз, и все-таки, думаю, глупо упускать другие возможности.
– Да, конечно. Просто не хотелось, чтобы вам стало неуютно.
– Потому что вы мне симпатичны. – Она крепко взяла его за обе руки. Это были теплые, отзывчивые, добрые руки. – Я думаю, Джимми, что вы хороший человек. Очень хороший. И я желаю вам счастья.