– Мама скоро вернется. Она поехала в соседний поселок.
Вы, как всегда, мудры в своих советах, и пожалуйста, дорогая, поверьте, что я так же мудра в своих действиях. Я уже не дитя и прекрасно понимаю свою ответственность. Мне не удалось вас убедить? Читая эти строки, вы по-прежнему качаете головой и думаете о моей опрометчивости? Дабы развеять ваши страхи, скажу, что почти не разговариваю с этим мужчиной (кстати, его зовут Джимми; давайте и будем так его называть, а то «этот мужчина» звучит чересчур многозначительно); более того, с самого начала держу его на расстоянии, переходя, в случае необходимости, границы дозволенного вежливостью. Приношу за это извинения: вам, конечно, будет неприятно, если ваша юная воспитанница прослывет грубиянкой, и мне совестно хоть в чем-то бросать тень на ваше доброе имя.
Поразительное дело: все, во что он так свято верил, оказалось неправдой, но Джимми ощущал странную легкость. Ему не терпелось обо всем рассказать Долл: нет надобности продолжать их затею, Вивьен ни в чем не виновна.
Мама не ответила, во всяком случае, ее бормотания никто не расслышал. Она задумчиво водила губами по детскому затылку, покрытому нежным пушком.
Джимми попытался объяснить ей про мужчину с тонкими усиками, но внезапно обнаружил, что тот протягивает ему руку.