Джимми смутился. Он же помнил, что они подруги. Были подругами. Долли ему все рассказала.
– Серьезно? – Лорел потянулась за сигаретой, вспомнила, где находится, и вместо сигареты взялась за чашку.
– Ведь это, – Дороти тихо вздохнула, – никому не принесло вреда…
Впрочем, сегодня Долли было не до переодеваний. Усевшись по-турецки на диванчик, она принялась очищать банан. Покончив с этим, Долли закрыла глаза, откусила первый кусочек и блаженно вздохнула. И впрямь, запретный плод сладок. Доев банан, она аккуратно положила шкурку рядом с собой на диван, после чего, сытая и довольная, приступила к работе. Долли кое-что обещала Вивьен и собиралась сдержать обещание.
Впрочем, я обещала и не намерена отступаться. Сегодня утром (и уже не в первый раз) Вивьен не сделала, что я сказала, и даже не соизволила поднять голову, так что я вынуждена была повторить во второй и в третий раз, все более строгим голосом. Вивьен по-прежнему не обращала на меня внимания. Тогда я чуть ли не в слезах попросила объяснить, почему она часто ведет себя так, будто меня не слышит.
– Я бы сказал, не хорошо, а отлично! Только на прошлой неделе я получил письмо от старины Перегрина Уолси. Его тетя в таком восторге от «своей девочки», как она вас называет, – тут доктор Руфус впал в задумчивость, затем, быстро опомнившись, продолжил, – что он всерьез опасается за свое наследство. Перегрин сожалеет, что свел вас с леди Гвендолен.