– Ой, Джимми. – Лицо Вивьен сразу погрустнело. – Бедняжка. Как ей, наверное, тяжело.
Съездила в Лондон. Все еще хуже, чем я опасалась. Моя дорогая Вивьен по уши влюблена в этого молодого человека, Джимми. Разумеется, она прямо этого не говорит, но мы давно знакомы, и я читаю чувства в ее оживившемся лице, слышу в каждой несказанной фразе. А самое страшное: она отбросила всякую осторожность и часто бывает у него в доме, где он живет вместе со своим бедным отцом. Вивьен уверяет, что «все совершенно невинно»; на это я ответила, что так не бывает, и, когда все вскроется, подобные оправдания не помогут. Упрямица ответила, что «не откажется от него». Тут я собрала всю свою суровость и сказала: «Ты замужем, дорогая». Я напомнила о клятве, которую она дала в Нордстромской церкви: «Любить, почитать и слушаться, покуда смерть нас не разлучит» и так далее, и так далее. О, как же трудно забыть ее взгляд – горечь в глазах, когда она сказала, что я ничего не поняла.
Дороти Николсон убила Генри, когда тот в шестьдесят первом году явился к ним на ферму, потому что он был неуправляемым чудовищем. Генри Дженкинс избивал свою жену, убил возлюбленного Дороти, двадцать лет искал ее саму, чтобы отомстить, а найдя, пообещал уничтожить всех, кого она любит.
Джимми смотрел, как Долли прикуривает. Он прекрасно все помнил, более того, не собирался отказываться от своих слов. Однако лихорадочный блеск ее глаз, дрожащие пальцы рождали в нем нехорошие предчувствия. Джимми не знал, что задумала Долли, но сильно сомневался, что ему это понравится.
«Хотела бы я разделять твою уверенность», – подумала Лорел.
Долли сглотнула, и Джимми решил, что сейчас она разрыдается. Однако он ошибся. Долли грустно посмотрела на него, и внутри у Джимми что-то надломилось, таким потерянным было ее лицо.