Долли мотнула головой. Перед глазами на миг возникли папа, и мама, и бедный маленький братик, какие они все были. Снаружи просвистела бомба, застрочили зенитки.
– Кто говорит? Ужас какой. Я этого не переживу!
– Это мне… нам. От Вивьен. За помощь в больнице и в благодарность тебе за медальон.
Они дошли до конца коридора. Долли открыла дверь и щелкнула выключателем. Голая лампочка под потолком осветила узкую кровать, тумбочку и выщербленную раковину с текущим краном. Долли на миг увидела свое жилище глазами Вивьен, и ей стало стыдно. Каким убогим оно должно казаться после шикарного особняка на Кемпден-гроув с его люстрами и покрывалами из шкуры зебры!
Лорел всмотрелась в резкие правильные черты Дженкинса на фронтисписе, пытаясь разглядеть за злобной маской, которую рисовало ее предубеждение, героя пролога – обаятельного и талантливого писателя. На этом снимке он был моложе, чем на тех фотографиях, которые Лорел видела в Сети; пришлось признать, что Генри Дженкинс – очень красивый мужчина. Он напоминал ей одного актера, с которым у нее был короткий, но бурный роман. В шестидесятые они вместе играли в пьесе Чехова. Из этих отношений ничего не вышло – театральные романы редко заканчиваются чем-нибудь серьезным, – но тогда чувства перехлестывали через край.
Голос Китти из-за двери застал Долли врасплох.